Виталий Ильинский https://www.proza.ru/avtor/vitalikuznec
ИЕРУСАЛИМСКИЙ ЦУГЦВАНГ.
1.
Поздняя осень. Чёрное небо.
Час испытательный ровно на шаг, - идёт впереди Дня Судного.
Шаг влево – пустота религиозных обрядов.
Шаг вправо – бездна космическая.
Спускается Часослов по ступеням крыльца Иерусалимского храма в гущу созвездий людских, - пересчитывает в уме плиты каменные, - что-то бормочет об ускорении времени.
Хотя путь искомый уже определён: он выдержан в прошлом – он данность.
Вот урок, - вот завет.
Вот рука, - вот нога – середина совести равна.
Просто сошёл на берег земной Час испытательный – странник неопределённого времени.
И ночь неведения напряглась ожиданием.
И дорога исканий Судного Дня обрела конкретные очертания – выстроилась в осязаемую конструкцию мыслеобраза.
И молитва памяти-Матери осветила южный край азиатской земли – юдоль еврейскую.
И старец-Израиль выпил ночной водицы из ковша испытаний, - сколько духу хватило.
И записал Лука-хроникёр мелким почерком в Толстый журнал непредвзятое наблюдение.
«Да, отпил Израиль из чаши времён – малую толику.
Но чистая вода мимо рта утекла в песок, - лишь горечь низших слоёв атмосферы на устах осталась».
И лунный камень протяжно вздохнул, - и наполнилось сердце Матери недобрым предчувствием.
И седые лунные пряди, точно саваном, - укрыли главную площадь Города.
И властная сила «ночная», - сгребла свитки рук и глаз иудеев, - отирающих пороги лунного камня в надежде на подаяние – куча немалая.
Вымаливают правоверные исполнения тайных желаний у круглобокой луны.
И у храмовой «плакучей» Стены выпрашивают благ, - самого что ни на есть утробного характера: исписали бумаги – тоннами.
Втыкают евреи «молельные записочки» в расщелины, - между днями недели, - желая все богатства мира иметь здесь и сейчас.
Просят здоровья себе, - и всяких напастей недругам.
А в основном, - доносят на соседей и ближайших родственников.
Именно из этих «подмётных записочек» некие ловкие люди сподобили еврейскую Книгу.
И обрядился в одежды поздней осени, - «многотомник» утробных желаний.
И люди еврейской Книги, - перемешались с опавшими листьями.
И сквозняки престарелые – жадность, похоть, ложь, обида, зависть, воровство, подстава и предательство, - назвались глубинным народом Израиля.
Сколько же вас, правоверные, - пришедшие на старую площадь сверить время в отношении двух сил?
Попытался Лука охватить на глаз море желаний человеческих, - рокочущих в унисон непогоде.
Сколько же вас, люди площади, - собравшиеся в этот ночной час возле храма Иерусалимского?
Что гнетёт ваши души?
Гудят «площадные» разноязыко, - но об одном.
Все хотят знать, - когда начнётся главное Представление века?
Когда отдаст приказ Ирод-царь площадной толпе, - распять на кресте Иисуса Христа – искупителя Божьей милостью.
Тоскуют басы, скрипит клавесин, и скрипка фальшивит – все хотят знать.
Что дальше?
Но небо молчит, - и еврейский Бог молчит.
Лишь лунный камень как-то хитро усмехается.
Кружат над площадью чёрные птицы – глухие вопросы книжных людей без зазрения совести вторгаются в сон ночного Города.
Короткие, но хваткие сны осени бросают рваные тени на плащаницу Матери.
На память человеческую опадают рваные тени.
Похоже, забыли евреи, - какие завалы бремени надо расчистить, - чтобы услышать голос Могучего.
Какое чувство возносит дыхание толпы над площадным временем.
А ближе к утру, - пронзительный вскрик первосвященника Каиафы перекрыл вопрошающий ропот толпы, - и камень-луна бросил косой взгляд на Иерусалимскую площадь.
И подхватил сквозняк листки отрывного календаря, - разбросал по площади чёрные даты.
И почернело в глазах у луны от просьб книжных людей, - испрашивающих милостей.
И мутировал на генном уровне искусственный спутник земли, - пытаясь удовлетворить всё возрастающие аппетиты евреев ночного сознания.
Просто мертвенный лунный свет, - от просьб площадных человечков – свернулся змеиными кольцами.
И карма старика-Израиля, - подражая лунному змею, – сплелась шестёрками.
И догадался Час испытательный.
Лунный змей – властелин иудейского племени.
Ибо параметры мышления евреев площадного сознания – заданы свыше.
Ибо лунный камень, неоднозначно воздействующий на дыхание земли, - влияет и на мыслительную деятельность площадных человечков.
Что само по себе – явление закономерное.
Порождая приливы-отливы в нижних слоях атмосферы, - формирует змей сознание людей двухмерного измерения, - как оказалось, - очень зависимых от приливообразующей силы высокомерной луны.
Вдох – выдох.
Прилив – отлив.
А иерусалимская Ночь? – А как влияют полуночные желания луны на сознание иудеев?
Поинтересовался Израиль у апостола-Луки, - проходившего мимо.
В потусторонних желаниях лунного камня, - как в зеркале, - отражаются чаяния книжных людей, - приговорённых Рыбой к исполнению особой миссии – убийству Сына Божия.
Ответил Лука.
Завершающий этап эпохи Рыб, - должен ознаменоваться Событием чрезвычайным, - которого ждут книжные люди не одно тысячелетие.
Ибо «конец Истории», - напрямую связан с убиением Иисуса Христа, - сначала Первого пришествия, - а затем, спустя две тысячи лет, - и Второго.
И не пожелал Израиль знать, - какая роль отведена Иерусалиму в этой бесчеловечной акции.
Просто сердце ветерана сжалось, - до уровня понимания книжных людей, - заточенных на глобальное злодеяние.
И он простонал сердечно.
И Матерь Божия от «многого знания», - потеряла сознание.
И стаи вороньи сбились в тучи.
И ветры залётные подняли в море человеческом крутую волну.
И лунный змей что-то прошипел на незнакомом наречии.
И поняли площадные: надо маски благопристойности с песен ночных содрать.
Надо памятник лунному змею воздвигнуть посреди Дня.
Как некогда воздвигали иудеи золочёные столбы мамоне.
Арамейское значение слова «мамона» – «твердыня», «источник надежды».
Но другой смысл, - в основе которого лежат – жадность, похоть, ложь, обида, зависть, воровство, подстава и предательство, - оказался иудеям ближе.
Поскольку так сложились их желания.
И записал Лука в Толстый журнал.
«Всем необходимым наделено разумное сердце, - но властью назвали евреи – свое безрассудство.
Ибо подогнано одно к другому, - строго в соответствии с ожидаемым Представлением.
Ибо срок пришёл еврейской «миссии» - предстать нагишом перед Садом человеческой совести».
И вспугнул простодушную тишину отражённых небес вопрос Матери.
За что?
За что миссия убогая народу израильскому дана?
Но тишина – в ответ.
Лишь циферблат городских часов – вздрогнул.
И ахнули книжные человечки, - увидев как некие ловкие люди, - соорудили посреди площади городской «математическую модель» биполярного мира – дань змею лунному.
И сверили площадные евреи свои религиозные предпочтения, - в отношении двух сил – «иудаизме» и «язычестве».
И выяснилось, что евреев утробных желаний, - поклоняющихся втайне мамоне, золотому тельцу и лунному змею, - в сравнении с «сынами заповеди» – подавляющее большинство.
И поделились на два народа внутри себя – иудеи.
И в пику приверженцам Моисея, - поклоняющимся Торе, - люди утробных желаний, - возвели посреди Дня – церковь каждого дня.
Лунный змей – доволен.
Ибо восстали из тьмы Израильской язычники, - оттеснив Моисеевых людей, - за черту Иерусалимской площади.
И ликующие вопли революционных масс, - заглушили стенания правоверных иудеев, - чтущих Закон.
Просто овладели Городом на правах большинства тёмные существа.
Объявив себя правящей силой церкви каждого дня, - заточили «большевики» все структуры властные, - под себя.
И хищно осклабилась луна круглозадая.