Юрий Евстифеев
БУНИН О ЕСЕНИНЕ
С таким разносом имя Есенина давно не соотносилось. Впервые в «Литературной га-зете» был опубликован очерк Ивана Алексеевича Бунина «Инония и Китеж», написанный за 65 лет до того. В очерке Есенин последовательно именуется «рожей», «плутом», «свиньей, посаженной за стол», «кривоногим и раскосым Иваном», «холопом», которому приказывают: «Поди-ка ты лучше проспись и не дыши на меня своею мессианскою самогонкой!»
Не отнесешь, увы, этот очерк к архивным курьезам, а разнос не сочтешь бородатым анекдотом. Еще в суровые сороковые годы к раздававшемуся из Франции голосу Бунина прислушивались у нас на Родине. Так, в литературной среде и даже в правительственных кругах, по сви-детельству очевидцев, внимательно ознакомились с восторженным отзывом старца о книге Твардовского «Василий Теркин». А уж сейчас голос великого писателя начинает звучать во всю мощь, и в стране не счесть его самых ревностных поклонников.
Многим импонирует беспощадная, страшная правда созданных Буниным художественных произведений, ореол неподкупности над самой его личностью – в наш трудный век это не слишком распространенные качества. Так что вовсе не легкая, а наоборот, грозная тень от очерка ложится на Есенина. А при нынешнем расшатывании авторитетов, разгуле самого залихватского нигилизма такая тень многих может смутить. И комментировать публикацию в «Литературной газете» хотелось бы прямо и по существу.
Очерк «Инония и Китеж» – своего рода гимн личности и творчеству Алексея Константиновича Толстого. Щедро одарив его самыми лестными похвалами, Бунин, как бы для контраста, спрашивает: «Что есть у какого-нибудь Есенина, Ивана Непомнящего? Только дикарская страсть к хвастовству да умение плевать».
А давайте, не принимая брани на веру, посмотрим – что же у Есенина на самом деле есть?
И открываются поразительные факты. Ведь Есенин с творчеством Алексея Константиновича Толстого близко соприкасался. Возьмем процитированное в очерке стихотворение Толстого:
Край ты мой, родимый
край,
Конский бег на воле,
В небе крик орлиных стай,
Волчий голос в поле!
Гой ты, родина моя!
Гой ты, бор дремучий!
Свист полночный соловья,
Ветер, степь да тучи!
Казалось бы, настоящее произведение искусства! Но вот что делает с той же темой Есенин:
Край любимый! Сердцу
снятся
Скирды солнца в водах
лонных.
Я хотел бы затеряться
В зеленях твоих
стозвонных.
По меже, на переметке
Резеда и риза кашки.
И вызванивают в четки
Ивы – кроткие монашки.
Курит облаком болото,
Гарь в небесном коромысле.
С тихой тайной для кого-то
Затаил я в сердце мысли.
Все встречаю, все приемлю,
Рад и счастлив душу
вынуть.
Я пришел на эту землю,
Чтоб скорей ее покинуть.
Простите меня, поклонники Бунина, но при близком сопоставлении именно стихотворение Толстого ухо-дит в тень – ведь в нем не что иное, как сухое, академичное перечисление при-родных подробностей. И так кажется – именно в сравнении с есенинской раскованностью, образностью, лирической распахнутостью. Есенин – конечно смелее, дерзче.
Но, может быть, тема взята поэтом у предшественника совершенно случайно? Чтобы убедиться, что это не так, остановимся на еще более удивительном факте. Вот стихотворение Афанасия Фета:
Печальная береза
У моего окна,
И прихотью мороза
Разубрана она.
Как гроздья винограда,
Ветвей концы висят, –
И радостен для взгляда
Весь траурный наряд.
Люблю игру денницы
Я замечать на ней,
И жаль мне, если птицы
Стряхнут красу ветвей.
А теперь послушаем стихотворение Сергея Есенина:
Белая береза
Под моим окном
Принакрылась снегом,
Точно серебром.
На пушистых ветках
Снежною каймой
Распустились кисти
Белой бахромой.
И стоит береза
В сонной тишине,
И горят снежинки
В золотом огне.
А заря, лениво
Обходя кругом,
Обсыпает ветки
Новым серебром.